Мне, как автору, интересно изложить читателю в этой работе не столько догматические выкладки, сколько выстроить перед его взором стройную систему теологических построений трех главных церковных направлений и тем самым выяснить, откуда возникла разница в понимании и интерпретации таинств, приведшая к такому количественному их различию в разных церквях.
Но прошу читателя быть милостивым и не требовать от автора большего. Я вовсе не намерен указывать, какие из этих выкладок точнее отображают действительность. Действительность скрывается за таинственной завесой ВЕРЫ, и поэтому я лишь предлагаю разобраться в теологических предпосылках и результатах из них следующих, а вопрос - насколько верны все эти теории, по-моему, следует оставить на личное усмотрение верующих.
Однако, все же, поскольку моя работа носит название «Таинства в лютеранской церкви» я позволю себе организовать и сравнение каждой из этих теологических систем с лютеранской.
Надеюсь, что эта статья поможет так же и тем читателям, кто не принадлежит к христианской церкви тем, что откроет для них внутренний мир христиан и лучше познакомит их с ним.
Автор.
II – О таинствах.
Если мы будем говорить о таинствах то сначала, по-моему, нужно, определить что
является таинством вообще?
Для лютеранской церкви таинства это, прежде всего средства благодати.
В лютеранской теологии присутствуют два средства благодати, а именно: Божие Слово (Библия) и Таинства (Крещение и Таинство Алтаря).
А что такое средства благодати, как их определяет церковь?
Средства благодати это «media externa a Deo ordinata, quibus Deus gratiam a Christo aquisitam hominibus offert et fidem ad gratiam accipiendam necessariam in hominibus offert et fidem ad gratiam accipiendam necessariam in hominibus efficit et conservat» [1].
То есть иными словами, таинства выступают в качестве средства передачи благодати от Бога людям вместе со Святым Писанием (Библией) и, именно благодаря им, мы и получаем от Бога Его Благодать.
Итак, понятие таинства для лютеранского богословия мы определили, теперь же мы должны выяснить, что мы можем назвать таинством, и сколько в христианской церкви их насчитывается?
Среди христиан бытуют разные мнения по этому вопросу и сводятся они к трем основным направлениям:
a) Католическо-православное.
b) Лютеранское.
c) Реформистское.
Распределить мы их можем по следующей схеме:
| Католическо - православное
| Лютеранское
| Реформистское
|
1
| Крещение
| Крещение
| Крещение
|
2
| Причастие или Таинство Алтаря
| Причастие или Таинство Алтаря
| ***
|
3
| Исповедь
| -?-
| ***
|
4
| Конфирмация
| ***
| ***
|
5
| Соборование
| ***
| ***
|
6
| Священство
| ***
| ***
|
7
| Брак
| ***
| ***
|
Католическая и православная церкви, как мы видим из вышеприведенной таблицы, насчитывают 7
таинств, лютеранские богословы – 2, а реформаты только одно.
Так кто же из них прав?
Найти ответ на этот вопрос нелегко, однако если все же попытаться, то нужно, прежде всего, уточнить, что
определяет само таинство как таинство?
1) Определение понятия таинства у лютеран.
Для лютеран патристика, в лице великого церковного учителя – св. Августина учит, что таинства
определяются через Божье слово, которое само таинство и устанавливает (слово установления), а так же
материальный элемент, к которому это слово установления относится.
Например: вода как материальный элемент и слова Иисуса: «Итак идите, научите все народы, крестя их во
имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до
скончания века. Аминь»[2], составляют вместе таинство крещения.
То же относится и к Таинству Алтаря (Причастию), здесь в качестве материального элемента выступают
вино и хлеб, а словами установления являются слова Христа произнесенные Им на Тайной вечери [3].
Все таинства в отличие от иного средства благодати – Божьего Слова могут быть восприняты видимым образом (глазами), и поэтому св. Августин дает им еще другое название - Verbum visible [4].
Теперь позиция лютеранского богословия для нас понятна, таинство должно обязательно состоять из двух элементов – Слова Установления и материального элемента.
А как дела обстоят с определением таинства у католиков и реформатов?
2) Определение понятия таинства в католическом богословии.
Итак, перейдем к католическому богословию – на чем же оно базирует свое определение таинства?
«Таинства это ритуальные действия, посредством которых Христос силою Духа Святого через Церковь являет нам тайны совершенного Им Искупления и неизменно дает человеку, находящемуся в должном расположении духа, возможность внутренне соучаствовать в них»[5].
А так же:
«Таинства – это действенные знамения, учрежденные Иисусом Христом, чтобы включить каждого из нас в дело спасения»[6].
Как мы здесь можем заметить, для католиков таинства это не союз двух составляющих материального элемента и Божьего Слова установления, а – ритуальные действия, производимые церковью, через которые возможно получение Благодати.
То есть таинства это не средства благодати как для лютеран, а путь к ней.
Католик участвуя в «ритуальном действии» церкви не получает благодать, он лишь получает право ее заработать своим участием в церковном обряде да и то только в случае нахождения - в должном расположении духа.
Для лютеран же, ни о каком «зарабатывании» благодати и речи идти не может. Сам Господь установил Средства Благодати – таинства, и именно потому, что Он это обещал, Благодать там есть! Поэтому, в каком бы душевном состоянии ни находился принимающий Ее, Она все равно от этого нисколько не поменяет своих свойств и остается тем, чем она есть - Благодатью. Единственное, что требуется от верующего лютеранина это желание принять ее. А уже воспринятая верующим, в таинстве, через материальный элемет, Благодать Слова начнет свою скрытую работу для приведения его души в должное расположение.
Итак, поскольку для католика таинства это ритуальные действия, то вполне нормально соотнести все без исключения ритуалы к таинствам. Однако, этого не произошло, церковь остановилась в своем определении таинства на семи (монашество например она таинством не считает, хотя постриг это тоже обрядовое действие, да еще, с точки зрения кат. теологов, накладывающее особую печать на душу дающего обеты), так почему же?
На это нам поможет ответить II Ватиканский собор в документе «Догматическое постановление о церкви»:
"Церковь, которая должна распространиться до последних пределов земли входит в человеческую историю и тем не менее превосходит времена и границы народов. Церковь шествуя среди искушений и скорбей, утешается обещанной ей от Господа силою благодати Божией, чтобы по немощи плоти она не уклонялась от совершенной верности, но пребывала достойной Невестой Господа своего и не переставала обновляться под действием Духа Святого [7], пока через Крест она не достигнет света невечернего"[8].
Как мы видим из этого документа, католическое богословие уделяет особое внимание действию Святого Духа в историческом развитии церкви. Именно Он, Св. Дух воздействовал на церковь так, что с течением времени в ней сложилось признание именно семи таинств, не более и не менее.
В отличие от лютеран, видящих действие Божьего Духа в церкви через Святое Писание, католики воспринимают действие Божьего Духа через саму церковь, церковную структуру, представленную ее иерархией в полном объеме (епископат, священство, миряне).
Отсюда и болезненное отношение к тому, что церковь некогда исторически решила. Иными словами, что определила церковь как ecclesia (сообщество верующих), то и является истиной в последней инстанции. Однако не нужно забывать, что сообщество верующих понимается католиками, как иерархическая структура, где только епископат имеет право решающего голоса, а миряне исполняют согласительную функцию [9].
Если церковь в таком составе признает что таинств семь, то это значит, что именно Святой Дух навел церковь на это решение и оно окончательно и бесповоротно.
Для лютеран же, воспринимающих действие Божьего Духа не через иерархическую структуру церкви а через Св. Писание, важнее другой подход к определению таинства, а именно Библейский.
3) Определение понятия таинства у реформатов.
Теперь, когда позиция лютеран и католиков, как мне кажется, прояснилась для читателя, я хотел бы перейти к реформатам и посмотреть чем же они подтверждают свое видение таинства как такового, да и подтверждают ли?
Позиция реформатов по этому вопросу довольно проста, Средства Благодати – Св. Писание и таинства не являются для них источником Благодати Божией. Ж. Кальвин считал, – верующий человек потому и верующий, что Бог избрал его для веры предвечно (прежде всех времен): «Мы никогда не убедимся как следует, что источник нашего спасения – дающая даром Божья милость, пока не познаем предвечное избрание Божье. Он не принимает без различия всех людей в надежду на спасение, но дает одним то, в чем отказывает другим» [10].
Соответственно таинство реформатами может восприниматься лишь как символ веры уже призванного к ней (вере), Богом, христианина. Иными словами, таинства как средства благодати просто не нужны тем, кто уже изначально спасен.
Для реформатов средством, источником Божественной Благодати является не кто иной, как Дух Божий. Только он возрождает и приводит христианина ко спасению а никак не таинства. Вот как об этом пишет Кальвин: «В конечном счете, Дух предстает пред нами как единственный источник (Ин. 4. 14), откуда изливаются на нас все небесные богатства, …Ибо мы его дуновением возрождаемся к небесной жизни» [11].
Теология реформатов прямо и недвусмысленно заявляет, что Божья Благодать передается человеку Святым Духом непосредственно, напрямую, без использования средств благодати. Цвингли, например, по поводу таинства крещения пишет: «Non affert gratiam baptismus» [12].
Итак, подведем итог, никаких средств благодати, вся благодать от Духа!
III – Таинство крещения.
Установление крещения как таинства мы видим уже в самих Евангелиях:
«И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел [Иоанн] Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.
И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» [13].
А так же:
«Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» [14].
Читая Писания, мы видим что установителем таинства крещения выступает Сам Иисус и с этим согласны все основные христианские деноминации.
Для всех христиан таинство крещения поэтому, вне всякого сомнения, является таинством. Однако таинством, понимаемым из-за разных предпосылок в интерпретации самого понятия таинства, по разному.
1) Крещение у Реформатов
Предопределение, как квиэссенция теологии реформатов, в значительной мере влияет и на их понимание таинства крещения. Если кто либо из людей изначально предопределен Творцом ко спасению, то вовсе нет необходимости в источнике Божией Благодати – таинстве. И, безусловно, как мы уже упоминали выше, принятие таинства или осуществление его ритуала ничего не меняет в верующем человеке, обладающем
уже изначально Божьей Благодатью.
Более того, в отличие от Лютера, придающего большое значение материальному элементу в таинстве как средству передачи благодати, реформаты абсолютно не видят в нем смысла: «Das Wasser kahn solche hohe Dinge nicht tun» [15] – заявляет Цвингли.
Безусловно, Лютер согласен с тем, что не сама вода создает Благодать, однако если она и не творит Ее, то несет. А в качестве творца Благодати выступает Слово Бога. Именно Оно, соединившись с водой, через нее, несет крещаемому Небесное Благословение.
Но если реформаты не видят смысла в таинстве как средстве передачи благодати, то тогда в чем же для них смысл крещения?
Таинство крещения необходимо им как подтверждение пред ecclesia (сообществом верующих), церковью, христианской веры принимающего его (крещение) человека.
Такая постановка вопроса очень быстро привела наиболее радикально настроенных из них, к созданию анабаптистского движения [16].
Правда, ни Ульрих Цвингли, ни Жан Кальвин не исповедовали столь радикальные взгляды, крещение для них скорее, повторюсь, представляло обряд вступления, или принятия в церковную общину. Но при этом сам обряд не требовал от вступаемого или вводимого в христианское сообщество никакого личного признания веры, если крещаемый был несовершеннолетним.
Однако Кальвин и Цвингли все же не ограничивались и простым молчанием по отношению к анабаптистам, они резко выступали против их идей. Для их понимания требовать от крещаемого публичного выражения личной веры бессмысленно, так как даже если ребенок и не в состоянии ее изложить, то это вовсе не является признаком ее отсутствия у него с одной стороны.
А с другой?
А с другой стороны, крещаемый реформат, вступая в христиансую общину, не обязательно Небесно Избран для спасения.
Если крещаемый ребенок, то церковь при осуществлении над ним таинства крещения берет на себя обязанность перед Богом воспитать его в христианской вере и, повзрослев, он сам выявит свое Божественное предопределение.
Здесь может быть два варианта, – либо воспитание пойдет ему на пользу, и он станет порядочным христианином, либо оно будет ему в осуждение, он отвергнет его, сознательно выбрав другой путь. В любом случае произойдет то, что определено изначально Творцом.
Ну а церковь на земле не должна беспокоиться о том, кто достоин таинства крещения, а кто нет. Она должна лишь осуществить заповеданное Христом – крестить и учить «все народы» [17] включая и детей, приобщая последних к Божьему Завету так же, как и взрослых.
2) Крещение в Лютеранской церкви
Лютеранская церковь согласна с реформатами в том, что таинство крещения это обряд принятия в церковную среду крещаемого. Однако, в отличие от Цвингли, заявляющего что, он «никогда не читал в Писании, что Таинства предлагают и распределяют Благодать» (18), Лютер настаивает на том, что крещение никак не ограничивается лишь одним обрядом принятия. Опираясь на Божье Слово, которое мы находим в последней главе евангелия от Матвея: “Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать и креститься, осужден будет”[19], Лютер пишет: «В соответствии со словами и обетованиями Божьими, Крещение приносит отпущение грехов, избавление от смерти и от дьявола, а также дарует вечное спасение всем, кто верует» [20].
Как мы видим, для Лютера важен не сам обряд поливания крещаемого водой для символического приобщения его к общине Христовой церкви, но Божие Слово обетования, сопровождающее и наполняющее его смыслом Таинства.
Вот как он об этом пишет: «…вода без Слова Божьего — это обычная вода, а никакое не Крещение. Но соединенная со Словом Божьим, она становится Крещением, благодатной живой водой и возрождающим омовением в Святом Духе, как говорит Апостол Павел в третьей главе Послания к Титу: “Он спас нас... по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно чрез Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатию, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни”. Слово это верно» [21].
Все эти отрывки четко указывают нам на то, насколько глубоко Лютер ставит эффективность крещения в зависимость от Евангельских обетований относящихся к воде, используемой при проведении этого Таинства.
Реформаты же, глубоко веря в Божественное Предопределение и не видя смысла в опосредствованной Благодати, просто отказывались обращать свое внимание на эти обетования, что привело их к отрицанию крещения как средства благодати, и отдалило от позиции лютеран.
Итак, понятно, крещение для лютеран это Таинство. И как Таинство — средство Благодати.
Но Благодати чего? Что дает крещаемому крещение? Каким, таким образом, это таинство «дарует вечное спасение всем, кто в него верует»?
Во время проведения этого таинства на крещаемого нисходит Св. Дух точно так же, как это произошло и с Господом при Его крещении в Иордане [22] и, именно таким образом, получивший Его человек, приобретает с Ним и Его Дары — новое рождение и прощение грехов.
Мартин Лютер в своей работе «Большой катехизис» так говорит об этом:
«То, что Крещение младенцев угодно Христу, в достаточной мере подтверждается Его собственными деяниями, а именно — что Бог освящает многих из тех, кто был крещен в младенчестве, и дарует им Святого Духа [23]. И даже в наше время существует много людей, жизнь и учение которых таковы, что мы признаем в них присутствие Духа Святого. И нам также по милости Божьей дано истолковывать Писания и приходить к познанию Христа, что невозможно без Святого Духа.
Но если бы Бог не принимал Крещения младенцев, то Он не давал бы и Святого Духа, равно как и никаких других даров никому из них. Короче говоря, на протяжении всего этого длительного периода, по сей день, ни один человек на земле не мог бы быть христианином»[24].
Кроме того, вышеприведенный отрывок демонстрирует нам и другой немаловажный факт - лютеранская теология, уже вместе с реформатами, не может так же согласиться и с точкой зрения анабаптистов, настаивающих на сознательном крещении взрослых людей.
Подведем итог, что представляет собой для лютеран крещение:
а) Средство Благодати передающего крещаемому Благодать Святого Духа.
b) Крещение отвечает основному определению таинства – включает в себя материальный элемент (вода) и Слово Божие (Матвея 28.19-20)
c) Крещение является так же обрядом принятия крещаемого в сообщество верующих – церковь, но этим не ограничивается.
d) Крещение так же не ограничивается сознательными, взрослыми людьми, но все по тому же Божьему Слову [25] преподается "всем народам" включая и детей.
3) Крещение в католической церкви.
Католики, так же как и лютеране видят в крещении, как символическую сторону соединения в Мистическое Тело Христа – церковь, так и духовный аспект дара возрождения Святого Духа (правда, без Его силы, которую католики получают в другом таинстве – таинстве конфирмации [26]): «Крещение смывает всю скверну греха, дарует Святого Духа как источник божественной жизни. Благодаря Ему мы становимся живыми членами Тела Христова – Церкви и сыновьями Божьими» [27].
Однако, в отличие от лютеранского богословия, католики не говорят о крещении как о средстве благодати несущем Божие прощение грехов, а как о средстве благодати дарующем очищение от греха.
Дух Божий при крещении несет католику не милосердие прощения, но очищение. При этом внутренняя развращенность человека, его несовершенство, пребывающее с ним и после принятия таинства крещения, не принимается во внимание.
Честно говоря, автор не берется объяснить читателю как можно, будучи, очищенным полностью от греха, желать его и тяготеть к нему? Ведь тяга ко греху и говорит нам о том, что грех остается в человеке и после принятия таинства крещения.
Однако учение есть учение. И я своей задачей вижу не разъяснять - почему, но раскрыть перед читателем – как и во что верит католическая церковь.
Итак, для католиков крещение это очищение от греха. Только что крещеный человек более не имеет его на себе. Он свободен. Однако ненадолго, а лишь до тех пор, пока снова не согрешит. Согрешив вновь, он уходит из-под Божественной Благодати, отдаляется от Бога, и тогда для католика есть только одна возможность, – восстановить взаимоотношения с Ним через таинство исповеди.
Т.е. католическое богословие не гарантирует верующему Божиего прощения, оно лишь требует от него постоянных действий, направленных на восстановление мира с Богом – «contrition cordis, confessio oris, satisfactio operis»[28].
Соответственно крещение для католика хоть и является заключением завета с Богом, инкорпорацией в Тело Христа [29], но в то же время, однако, заключением завета требующего постоянного, непрерывного подтверждения верности ему.
Это и отделяет католическое богословие от лютеранского, рассматривающее крещение тоже как завет, союз между Богом и человеком, однако, как союз, заключенный лишь с одной стороны, – со стороны Творца.
Он, Господь, обещает нам в Евангелии Свою Божью милость при крещении и, соответственно, только Он остается связанным здесь Своим Словом. Человек получает Его прощение как подарок – бесплатно. Никакой satisfactio operis [30] при этом не требуется, так как ничто не может удалить от человека Божьего прощения, кроме как если он сам не захочет его принять.
IV – Евхаристия или Таинство алтаря.
В первое время, в первых веках ввиду того, что христиане находились, можно сказать в непосредственной временной близости к апостолам и их учению, догмат о Таинстве Алтаря просто не вырабатывался из-за отсутствия необходимости в нем.
Христиане помнили чистое учение Христа, переданное им непосредственно апостолами[31]. Но, со временем, идя вперед в истории, церковь обрастала лжеучениями что, безусловно, вызвало необходимость установления догмы. Особенно развитие догмата о Таинстве Алтаря продвинулось в результате реформ западной церкви, разделившись на три основных направления:
a) Теория трансубстанции (пресуществления) хлеба и вина в Тело и Кровь Христа.
b) Теория консубстанции (сосуществования) хлеба и вина с Плотью и Кровью Христа в Таинстве Алтаря.
c) Теория символического понимания этого таинства.
Отсюда мы видим, что Таинство Алтаря это таинство, которое неоднозначно воспринимается в христианском мире. Одни верят в «магическое превращение» вещества составляющего Таинство Алтаря – хлеба и вина в Тело и Кровь, сохраняя при этом только их (хлеба и вина) внешний вид. Другие сходятся на том, что хлеб остается хлебом, вино вином, но при этом Непостижимым, Таинственным образом, как это и обещает Божие Слово [32], с ними пребывает в Таинстве Алтаря Тело и Кровь Господа Иисуса Христа. А есть и такие, кто все это воспринимает лишь как символ, вроде некоей церемонии воспоминания Христовой жертвы.
Давайте рассмотрим подробнее, чем является это Таинство для трех основных христианских деноминации – католиков, лютеран и реформатов?
1) Таинство Алтаря в католическом богословии.
Католическая церковь, при ответе на вопрос что же такое Таинство Алтаря, избрала позицию представленную средневековым теологом Фомой Аквинским.
Фома Аквинский был явным сторонником влияния на христианскую теологию учений античного философа Аристотеля. Более того, можно сказать, что именно он - Фома, открыл возможность пересмотра христианского учения в свете философии Аристотеля.
Наиболее полно теология Фомы Аквинского представлена в его работе «Summa Teologiae» [33].
Этот труд является краеугольным камнем католического вероучения. Edward J. Gratsch автор книги «Manuale introduttivo alla Summa Theologica di Tommaso d’Aquino»[34] так пишет об этом: “La Summa … . Gode dell’approvazione del magistero della Chiesa piu` di ogni altra opera teologica ed e` notevole per solidita`, completezza`, chiarezza e profondita` dottrinale”[35].
Итак, поскольку католическая церковь в теологии предпочитает держаться пути указанному ей Фомой Аквинским, а тот, в свою очередь, при формулировке своих убеждений, внимательно смотрел на философию «ученика» Платона, то нам, прежде всего, пред тем как начать разбирать ее учение о евхаристии (Таинстве Алтаря), необходимо сделать отступление и немного познакомиться с тем, кто так вдохновил Фому – Аристотелем.
Нас, конечно же, не будет интересовать вся его философия. Ее основа изложена в двух огромных, фундаментальных трудах «Физика» и «Метафизика», но все же, кое-что из его философии для нас важно, а именно, его представление о двух составляющих материального мира – формы и вещества.
Для Аристотеля все в мире состоит из двух элементов – вещества (материи) и формы.
Причем под формой Аристотель понимал не просто расположение в пространстве предмета (габариты), его понятие о форме было куда более значительным, чем у нас, современных людей, – цвет, запах, расположение в пространстве (ширина, высота, длина), вкус, осязание, все это объединялось Аристотелем в понятие формы.
Вещество само по себе никак не могло быть определено без этого понятия. Например: красный цвет, вкус, запах помидора, а так же его округлая форма, и определяют вещество, из которого помидор состоит, в качестве помидора.
Без цвета, запаха, округлости и вкуса, вещество помидора было бы безликим, т.е. материя, из которой он состоит, не облаченная в форму, просто не существовала бы для нас как помидор, хотя и никуда бы не делась сама по себе.
Итак, Фома Аквинский при рассмотрении Таинства Алтаря задался вопросом: почему Св. Писание говорит нам что хлеб и вино являются Телом и Кровью Иисуса Христа, но при принятии таинства, мы видим и чувствуем лишь вкус хлеба и вина а не крови и мяса?
Для того чтобы ответить себе, а заодно и другим на этот вопрос, Фома Аквинский решил прибегнуть к вышеизложенной идее Аристотеля о форме и веществе.
Пред тем, как священник произносит Слова Установления: «сие есть Тело Мое», «сия есть Кровь Моя», хлеб и вино обладая формой хлеба и вина (вкусом, запахом и т.д.), по сути, ими же и являются, т.е. и форма и вещество соответствуют хлебу и вину.
Но, после Слов Установления, происходит пресуществление вещества хлеба и вина в вещество Тела и Крови Христа. Иными словами, осуществляется подмена одного вещества другим с (вот здесь то и кроется главная идея Аквинского), с сохранением формы! Вещества Хлеба и Вина, во время их пресуществления в Тело и Кровь, оставляют «по наследству» Телу и Крови свою форму (цвет, запах, вкус, пространственное расположение – ширина, высота, длина).
Иными словами мы, вкушая Таинство Алтаря, вкушаем Тело Христа и пьем Его кровь, однако наши органы чувств воспринимают все это лишь как хлеб и вино.
Конечно же, эта красивая теория нашла, и до сих пор находит себе множество сторонников, католическая теология даже берет ее в качестве основной.
А как относится к этой теории лютеранская церковь? Согласны ли лютеране с этой позицией католиков?
На первый взгляд с католической теологией у лютеран вроде бы нет никаких противоречий, и для тех и других Таинство Алтаря это – таинство, другое дело, как мы видели из схемы в первой главе «О таинствах», реформаты…
Однако, все не так просто. С католическим взглядом на Господне причастие у лютеран тоже есть различия, и это несмотря на то, что и те, и другие, признают Таинство Алтаря таинством.
Правда, хотя мы в нашей работе уделяем внимание апонентам лютеранского богословия, однако делаем это, прежде всего, для того чтобы выделить это самое богословие из общей христианской массы для лучшего его изучения.
Поэтому естественно мне важнее раскрыть не то, что думают о таинствах (в частности о Таинстве Алтаря) католики, но что думает по этому поводу лютеранская церковь и ее богословие.
Для чего, я и предлагаю здесь перейти к следующей главе:
2) Таинство Алтаря у лютеран.
Все философские размышления конечно полезны для развития человеческого мозга и углубления ума, однако они никак не могут быть связаны с Библейским Учением, с которым языческий философ Аристотель не был знаком.
Здесь, да простит меня читатель, я вовсе не хочу вступать в полемику с теми, кому по душе и Фома Аквинский и Аристотель, их мнение имеет право на существование, как впрочем, и любое другое.
Но история (хоть и бывает иногда спорной), все же обладает (как всякая наука), своими аксиомами – Аристотель умер задолго до возникновения не только христианской теологии, но и христианства вообще [36].
Из-за этого факта, а так же того, что не всем представителям христианской теологии нравилось такое смешение языческой и христианской мысли, которое произвел в средневековье Фома Аквинский, родилось в христианской среде стремление реформировать церковь, очистив ее от всего наносного, привнесенного в ее учение временем, затронув и науку о Боге.
Мартин Лютер стал одним из тех, кто вошел в плеяду несогласных, желающих чистой, незамутненной, с точки зрения протестантизма, церкви. Вот как он реагирует на католическое учение о превращении хлеба и вина в Тело и Кровь Христа:
«Что касается пресуществления, нам нет никакого дела до тонких софистических измышлений, которыми они учат, будто хлеб и вино оставляют или утрачивают свою естественную сущность, и что остается только вид и цвет хлеба, но не сам истинный хлеб. Ибо полностью соответствует Святым Писаниям мнение о том, что [в Причастии] присутствует и сохраняется хлеб, как и Св.Павел сам называет его в 1Кор.(10:16): “Хлеб, который преломляем...”. И в 1Кор.(11:28): “...И таким образом пусть ест от хлеба сего”»[37].
Но если Лютер не соглашается с католическим пресуществлением то, что же он предлагает взамен? Как лютеранское богословие отвечает на вопрос о том почему же Св. Писание называет хлеб и вино Телом и Кровью, если сами хлеб и вино не меняют своей сути?
Для того чтобы найти ответ я предлагаю перенестись в глубину веков и опять послушать самого М. Лютера: «И как мы говорили о Крещении, что это не просто вода, так и здесь мы говорим, что Причастие — это хлеб и вино, но не только и не просто хлеб и вино, подобные тому хлебу и вину, которые обычно подаются на стол, но это хлеб и вино, заключенные в Слово Божье и соединенные с ним» [38].
Итак, для Лютера Таинство Алтаря это все тот же хлеб и то же вино, никак не «пресуществленные», не изменившие своего внутреннего составляющего, — но соединенные со Словом Бога! [39]
Таинство алтаря из хлеба и вина творит не «магическое пресуществление», а Божие Слово. Оно (Таинство) является таковым только по одной причине: «именно Слово Божье (говорю я вам) делает Таинство Таинством — так, что это не просто хлеб и вино, но является и называется Телом и Кровью Христовыми» [40].
Хлеб остается хлебом, вино вином, но и тот, и другое, слитые со Словом, несут причащающемуся Тело и Кровь Спасителя точно так же, как крещальная вода, соединенная со Словом, несет Благодать Святого Духа и прощение грехов.
И в этом Таинство Алтаря и проявляет себя как средство благодати.
Отсюда мы видим, что для лютеранского богословия в таинстве Господня причастия присутствуют две полные, никак не ущемленные философией Аристотеля, составляющие — хлеб и вино, и Тело и Кровь Спасителя.
Мартин Хемнитц в своей книге «Господне причастие» приводит следующее утверждение отца церкви Иринея более полно подчеркивающее эту мысль: «сия Евхаристия состоит не из одной, но именно из двух вещей либо субстанций» и, - «одна из них земная, а другая небесная» [41].
Итак, еще раз, не одна субстанция Тела и Крови и одна форма хлеба и вина как у Фомы Аквинского, но две субстанции – субстанция хлеба и вина и субстанция Тела и Крови.
И в качестве ясно высказанной позиции лютеранского богословия по этому поводу, считаю необходимым привести здесь еще один отрывок из догматической «Книги Согласия»: «... мы защищаем учение, принятое во всей Церкви, учение о том, что при отправлении Святого Причастия Тело и Кровь Христовы воистину и вещественно [т.е. по существу, фактически] присутствуют и преподаются вместе с теми субстанциями, которые видимы — с хлебом и вином. И мы говорим о присутствии живого Христа [живого Тела]» [42].
Но если для лютеранской церкви Плоть и Кровь нашего Спасителя присутствуют в Таинстве Алтаря, то каким же образом это происходит? Как это объяснить?
Лютер говорит, что это ВЕЛИЧАЙШАЯ ТАЙНА, недоступная умам всех ученых мира:
«Если сто тысяч демонов, вместе со всеми фанатиками, воскликнут в один голос: ‘Как могут хлеб и вино быть Телом и Кровью Христовыми?’ — и т.д., я знаю, что все духовники и ученые вместе взятые не имеют той мудрости, которая содержится даже в одном мизинце Его Божественного Величества» [43].
А вот что говорит по этому поводу «Формула Согласия»: «Его заповедь, очевидно, не может пониматься иначе, как оральное ядение и питие [ядение и питие устами] — однако, не вульгарным, плотским, капернаистским образом, но сверхъестественным, непостижимым путем» [44].
В этом видении Таинства Алтаря лютеранская церковь близка Православию, которое тоже предпочитает взирать на него мистически, воспринимая его таковым, каково оно есть, без софизмов.
Особенно почитаемый в православии, отец церкви, Иоанн Златоуст, по этому поводу пишет следующее: "Как прежде того, когда освятится хлеб, мы называем его хлебом, когда же Божественная благодать освящает его при посредстве священника, он уже свободен от наименования хлебом, но стал достоин имени тела Господа, хотя природа хлеба в нем осталась» [45].
А вот что говорит по этому поводу православный катехизис: «Отцы Церкви усматривали их единство не на природном, а на ипостасном уровне, в причастности свв. Даров и человечества Христова единому способу существования в Ипостаси Бога Слова. Чудо преложения свв. Даров подобно сошествию Святого Духа на Пресвятую Деву Марию; иными словам, в таинстве Евхаристии не изменяется сама природа людей и вещей (хлеба и вина), а преображается образ существования их природы» [46].
Православие даже не использует обычно термин пресуществление, предпочитая ему преложение, претворение или преобразование, а если где и пользуется им, то только для того, чтобы особенным образом подчеркнуть отнюдь не символическое значение Таинства Алтаря, а не в смысле изменения субстанции материального элемента этого таинства (транссубстанции).
Итак, выяснив, что думают по поводу Таинства Алтаря католики, лютеране и даже православие, можно было бы перейти и к реформатам.
Но напоследок, перед тем как направить наш взгляд на них и выяснить, что они все же думают по этому поводу, я нахожу необходимым оговорить еще два немаловажных аспекта в отношении лютеран к этому таинству:
а) Из-за того, что для лютеран Таинство состоит из материального элемента (в случае с евхаристическим таинством – хлеб и вино), и Божьего Слова, само собой, естественно предположить, что этот материальный элемент должен приниматься ими «в полном объеме» а не «sub una specie» [47] как это делают католики, лишая мирян Крови Христа.
Католическая церковь основывает свою практику на простом философском заключении, что раз к хлебу относится обетование, что он есть Тело Господне, то нет смысла причащать и вином, так как тела без крови не бывает.
Однако для лютеран все не так просто. Обетование Божьего Слова относится к обоим элементам а, соответственно, для передачи благодати необходимо присутствие их обоих.
Вот что говорит по этому поводу «Книга Согласия»: «Нет никаких сомнений, что использование обоих составляющих [как хлеба, так и вина] при отправлении Святого Причастия является делом благочестивым и соответствующим установлению Христа, а также словам Апостола Павла. Ибо Христос учредил обе эти составляющие, причем установил их не для части Церкви, но для всей Церкви. Ибо не только пресвитеры, но вся Церковь использует Таинства властью Христа, а не человеческой властью» [48].
b) По той же причине (а так же и по приведенной ниже), по которой лютеране настаивают на причащении под двумя видами, они не признают и так называемых "монстраций" [49] и проводимых с ними праздников «corpus Christi» [50].
Кроме того, раз Таинство Алтаря связано с двумя материальными элементами и обетованием Слова Божьего относящегося к ним, то стоит, пожалуй, обратить особое внимание и на то, что же говорит нам это Божественное обетование? А сообщает оно нам следующее: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» [51].
Итак, как мы видим, Господь для того чтобы даровать Таинство Своего Тела и Крови предлагает апостолам пить и есть т.е. иными словами без этого действия (реального вкушения хлеба и вина) не может быть никакого получения Благодати сопричащения Спасителю. Только вкушение евхаристического хлеба и питье того же вина несет причащающемуся Тело и Кровь Христа, и прощение грехов а не поклонение выставленному на алтаре хлебу.
При этом от приступившего к причастию не требуется и акта веры, на котором настаивали бы (как увидим позже) реформаты. Таинство делает Таинством не личная вера человека, а Божие Слово. В любом случае, есть вера в человеке или нет, принимая хлеб и вино, над которыми были произнесены пастором слова установления, он принимает (совместно с ними, хлебом и вином) – Тело и Кровь Божьего Сына.
И, как пример, опять «Книга Согласия»: «…принятие Тела и Крови Христовых устами совершается не только достойными, но также и недостойными людьми, которые приходят [на Причастие] без покаяния и истинной веры. Тем не менее, результаты [этого принятия] различны: достойные принимают его ко спасению, недостойные же — к осуждению» [52].
3) Таинство Алтаря в реформатской теологии.
Теология реформатов, как я уже упоминал, из всех семи таинств известных общехристианской теологии, реально признает только одно – крещение.
Поэтому для реформатов Таинство Алтаря таковым (таинством) не является но, сам обряд причащения сохраняется. Правда рассматривается он, как правило, только в качестве символического акта воспоминания крестной жертвы Спасителя (при этом реформаты настаивают на сохранении за этим обрядом термина - "таинство", лишая его, как видно, основного значения этого понятия).
Так, в такой относительно примитивной форме, можно было бы описать реформистское учение о Таинстве Алтаря. Однако, поскольку сами реформаты неоднородны в его понимании, я предлагаю рассмотреть взгляд двух из них - Жана Кальвина и Ульриха Цвингли, оставивших наиболее четкий след в интерпретации этого вопроса.
a) Ульрих Цвингли (1484-1531)
Первым кто дал определение Таинству Алтаря в реформатском духе был Ульрих Цвингли.
Он рассматривал Таинство Алтаря как важный элемент в христианской жизни, по двум причинам:
1 – Из-за того, что Таинство Алтаря являлось для него благодарственным
воспоминанием о Крестной смерти Спасителя за грехи людей.
2 – И из-за того, что Таинство Алтаря представляло для него пищу общения, в которой
присутствует Тело Христово в виде общины.
Если первый пункт понятен нам, то второй требует некоторого разъяснения. Для Цвингли разделение евхаристии это ритуал, который объединяет верующих между собой, создавая их духовное единение. Т.е. иными словами Тело Христа для Цвингли присутствует в евхаристии лишь в качестве Мистического Тела, о котором говорит апостол Павел: «И вы – тело Христово, а порознь – члены» [53].
Более того, без этого объединения верующих в едином порыве, акте веры, во время Таинства Алтаря, сопричащение Христу вообще невозможно. И это понятно почему, ведь в понимании Цвингли такое сопричащение это и есть духовное единение отдельных элементов (членов) Мистического Тела именуемого – ecclesia (церковь) с их главой - Христом.
Вот что сам У. Цвингли говорит о Таинстве Алтаря: «Я верю, что в святой евхаристии (то есть вечере благодарения) истинное тело Христа присутствует созерцанием веры…
Однако то тело Христа, естественное Его тело по сути и в действительности, не присутствует в Вечере и не вкушается нашими устами и зубами, как это утверждают паписты и те, кто жаждут роскоши Египта (лютеране), мы не только отрицаем, но и твердо утверждаем, что это – заблуждение, противоречащее Слову Божьему… Естественное тело Христа не вкушается нашими устами, как Он Сам показал это, сказав иудеям, спросившим о телесном вкушении Своей плоти: «Плоть не пользует нимало» (Ин. 6. 63) … Слова «Сие есть тело Мое» должны восприниматься не в буквальном, но в переносном значении, как и слова «Это Пасха Господня» (Исх. 12. 11)» [54].
И еще:
«Таинство – это знак, говорящий о святом событии. Когда я говорю «таинство тела Господня», я попросту говорю о том хлебе, который есть символ тела Христа, преданного смерти ради нас. Все приверженцы римского папы прекрасно знают, что слово «таинство» обозначает знак, символ и ничего более, поскольку именно в этом смысле оно всегда употреблялось христианскими богословами. Однако они все же позволяют простым людям пребывать в заблуждении и верить, что в этом таинстве есть нечто странное и необычное, нечто, неподдающееся пониманию, и которое, по этой причине, они должны приравнивать с самим Богом и считать в этом смысле святым. Но само тело Христово – это тело, которое находится сейчас одесную Бога, а таинство Его тела – это хлеб, и таинство Его крови – это вино, в котором мы участвуем с благодарением. Итак, символ и то, что он обозначает, не являются одним и тем же. Поэтому таинство тела Христова не может быть самим телом Христовым» [55].
В 1529 году на встрече в Марбурге Лютера и Цвингли была произведена попытка договориться о совместном понимании Таинства Алтаря. Однако Цвингли, будучи рационалистом, по своей сути, не мог понять «мистического пути» Лютера. Для него все учение церкви никоим образом не должно было вступать в противоречие с разумом. А для Лютера немаловажную роль в доктрине церкви играла Божественная Тайна – неисповедимость Господних путей. Ни тот, ни другой не отошли от своей позиции, обогатив христианскую теологию двумя различными теориями – символизма и консубстанциональности Таинства Алтаря.
b) Жан Кальвин (1509-1564)
Цвингли умер достаточно рано, он погиб на войне произошедшей между протестантскими и католическими кантонами Швейцарии. И, естественно у него не оказалось достаточно времени для того, чтобы разработать основательно свои реформаторские идеи.
Однако теологические взгляды, под которые он проложил основу, не остались без своего развития, на их защиту встал женевский реформатор Жан Кальвин.
Но все же если Жана Кальвина и можно назвать продолжателем идей Цвингли, то в то же время он не столь радикален по отношению к Таинству Алтаря как последний.
Для Кальвина, безусловно, данное таинство тоже символ: «Когда зрим мы видимый знак, то должны поразмыслить, что он означает и кто дал его нам. Хлеб дан нам, чтобы обозначить тело Иисуса Христа, с заповедью вкусить его, и дан он нам Богом, верной и непоколебимой истиной» [56]. Однако символ непростой.
Как и Мартин Буцер (Страсбургский реформатор 1491-1551) оказавший на Кальвина так же значительное влияние, Кальвин считал, что во время принятия Таинства Алтаря, вкушения евхаристии, мы не только символизируем жертву, принесенную за нас на Голгофском кресте, но и приобщаемся духовно (не совместно с хлебом и вином – консубстанционально), к Телу и Крови Спасителя: «Так как Бог не может совращать или лгать, то из этого следует, что хлеб исполняет все то, что он означает. Мы должны истинно получать во время Вечери тело и кровь Иисуса Христа, так как Господь там представил нам причастие и того, и другого. Если бы все это было не так, то что могли бы означать слова о том, что мы едим хлеб и пьем вино в качестве знака того, что тело Его – наша пища, и кровь Его – наше питье? Если бы Он дал нам только хлеб и вино, оставив в стороне всю духовную действительность, то не значило ли бы это, что эта заповедь была учреждена ложно?.. Мы все единогласно исповедуем, что, принимая таинство устами, в соответствии с повелением Господа, мы поистине становимся сопричастниками истинной сущности тела и крови Христовых. Как это происходит, может быть, кто-то умозаключит лучше и объяснит лучше, чем другие. Но, чтобы избежать всех плотских прихотей (например, лютеранской точки зрения), мы должны возвысить наши сердца к небу, не размышляя о том, что наш Господь Иисус так уничижен, что ограничен под этими ветшающими элементами (например «в, с и под» хлебом и вином). С другой стороны, чтобы не лишать действенности эту святую заповедь, мы должны считать, что действенной она становится с помощью таинственной и чудотворной силы Божьей и что Дух Божий – связующее звено участия (в теле и крови Христовых), и именно по этой причине (таинство) названо духовным» [57].
Иными словами для Кальвина вкушение тела и крови Христа происходит реально, причащающийся действительно приобщается истинной сущности тела и крови Христовых, однако это происходит не с, в и под видом хлеба и вина как по Лютеру, не с материальными элементами Таинства Алтаря, а благодаря действию на причащающегося, во время церемонии причащения, Божьего Духа.
Для лютеран же сакраментальное единение между хлебом, вином и Телом и Кровью столь велико, что по их понятиям причащающийся может принять Истинное Тело Христа и Его Кровь только с, под и в хлебе и вине. Без этих материальных элементов, установленных Самим Спасителем в Святом Писании, ни о каком причащении не может идти и речи: «…тело и Кровь Христовы принимаются не только верою и духовно, поскольку это может происходить также и без [вне] Причастия, но здесь, с хлебом и вином, устами, хотя при этом все же непостижимым и сверхъестественным образом, [и что] это является обещанием и ручательством [гарантией] воскресения наших тел из мертвых» [58].
Итак, когда мы с вами разобрали что же такое Таинство Алтаря для трех, основных направлений христианства, мы можем перейти к последнему, довольно спорному таинству, существующему у лютеран и немного рассказать и о нем.
V – Таинство исповеди.
Как вы уже, наверное, заметили из схемы приведенной в первой главе, в лютеранской колонке таинство исповеди помечено знаком вопроса. Почему?
Все дело в том, что хотя Мартин Лютер и воспользовался определением св. Августина в определении таинства как такового. Все же он считал, что на этот вопрос можно взглянуть еще и с другой стороны, а именно, – таинство это церковный обряд, несущий участвующему в нем человеку прощение Бога и примирение с Ним.
Поэтому касательно количества церковных таинств Книга Согласия пишет: «…Крещение, Святое Причастие и Отпущение грехов, которое является Таинством покаяния, воистину являются Таинствами. Ибо эти обряды совершаются по заповеди Божьей и содержат в себе обетование о благодати, присущее Новому Завету. Потому что, когда мы принимаем Крещение, когда мы вкушаем Тело Господне, когда мы принимаем отпущение грехов, наши сердца должны быть твердо уверены в том, что Бог воистину прощает нас ради Христа» [59].
Все три церковных обряда потому и называются у лютеран таинством, что даруют Божие прощение.
Однако, таинство покаяния выпадает из общей массы тем, что хотя и несет прощение Бога исповедующемуся, все же состоит только из одного элемента определяющего таинство как таковое – Божьего слова [60]. Материальная же часть в нем отсутствует – т.е в нем, при всем присутствии Благодати, нет средства ее передачи.
Но, если даже исповедь и нельзя присовокупить к таинствам как средствам Благодати, все же необходимо помнить, что в самом церковном ритуале ее проведения Она (Божья Благодать), присутствует. Ибо – «Не медлит Господь [исполнением] обетования» [61].
Библиографический указатель:
[1] «Богом установленные внешние средства, которыми Бог добытую Христом благодать передает людям, и веру, необходимую для принятия (благодати), в людях порождает и сохраняет». Д.Т.Мюллер «Христианская догматика» стр.519
[2] Ев. от Матвея гл.28 ст.19-20
[3] Ев. от Лк. гл.22 ст.19-20; Мт. гл.26 ст.26-28
[4] Видимое слово (Авт.)
[5] Дж.Биффи «Я верую – краткое изложение католического вероучения»
[6] Дж.Биффи «Я верую – краткое изложение католического вероучения»
[7] Выделено автором
[8] «О народе Божием» гл. II
[9] Апостолы же, дабы Евангелие непрестанно сохранялось неповрежденным и живым в Церкви , оставили своими преемниками Епископов, которым «они передали свою должность учительства». Догматическая конституция о Божественном Откровении» гл. II «О передаче Божественного Откровения»
[10] Ж.Кальвин «Наставление в христианской вере» кн. III гл.XXI.
[11] «Наставление в христианской вере» книга III гл.I стр.10
[12] Крещение не приносит благодать (лат.) Д.Т.Мюллер «Христианская догматика».
[13] Ев. от Матвея гл.3 ст. 16-17
[14] Ев. от Матвея гл.28 ст. 19-20
[15] «Вода не может творить столь великие дела» (нем., пер. авт.) Д.Т.Мюллер «Христианская Догматика» стр. 581
[16] (от греч. anabaptizo - вновь погружаю, т. е. перекрещиваю), перекрещенцы, последователи одного из наиболее радикальных реформистских течений в Западной Европе 16 в. признающие крещение только принятое сознательно, во взрослом возрасте.
[17] «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» Ев. от Матвея гл.28 ст. 19-20
[18] Д.Т.Мюллер «Христианская Догматика» стр.581
[19] Евангелие от Марка 16.16
[20] Краткий Катехизис М.Лютера VI – «Таинство святого Крещения» п.6
[21] Краткий Катехизис М.Лютера VI – «Таинство святого Крещения» п.10
[22] «И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел [Иоанн] Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.
И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» Ев. от Матвея гл.3 ст. 16-17
[23] Подчеркнуто автором.
[24] «Книга согласия» «Большой катехизис д-ра. М. Лютера, ч. IV «О крещении младенцев»
[25] Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мт.28.19-20)
[26] «В конфирмации человеку даруется Святой Дух как источник Божественной силы». (Дж. Биффи «Я верую. Краткое изложение католического вероучения» стр. 91).
[27] Дж. Биффи «Я верую. Краткое изложение католического вероучения» стр. 90
[28] «Сокрушение сердца, устное исповедание, сатисфакция делами». (лат).
[29] In baptismo homo… Christum induit et Ecclesiae, quae eius Corpus est, incorporatur» (В крещении человек… облачается во Христа и становится членом церкви - пер. авт.) «Codex canonum ecclesiarum orientalium». tit.XVI «De cultu divino»
[30] Сатисфакция делами (лат.)
[31] «Вы помазание имеете от Святаго и знаете всё» I Ин. 2, 20
[32] «Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание.
Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание.
Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет». 1 Кор. 11. 23-26
[33] Краткое изложение теологии (лат.)
[34] «Общее руководство к Краткому изложению теологии св. Фомы Аквинского»
[35] “Summa… . Обладает одобрением авторитетного голоса Церкви более, чем какой либо другой теологический труд и он значим своей основательностью, полнотой, ясностью и глубиной изложенной доктрины”. Еdizioni Piemme 1988 стр. 5 (ит., пер. автора)
[36] В 322 году до р.Х.
[37] «Шмалькальденские ариткулы» ч. III, арт. VI.
[38] Б.катехизис д-ра М. Лютера «О таинстве Алтаря (О Причастии)» ч. 4
[39] И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое.
И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. (Мт.26.26-28)
[40] Б.катехизис д-ра М. Лютера «О таинстве Алтаря (О Причастии)» ч. 4
[41] М. Хемнитц «Господне причастие» Фонд «Лютеранское наследие» «Уорлд Уайд Принтинг Данкавилл» США 1999 стр. 185
[42] «Апология Аугсбургского вероисповедания» арт. X «О Святом Причастии»
[43] Б.катехизис д-ра М. Лютера «О таинстве Алтаря (О Причастии)» ч. 4
[44] «Формула Согласия» VII «О Святом Причастии» п.64
[45] Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, в рус. пер. в 12-ти томах. Спб., 1898— 1094, т. 3, с. 815. (Подчеркнуто автором).
[46] О.Давыденков «Катехизис» 2.3.3 «Преложение хлеба и вина в таинстве Евхаристии» (Выделено автором). http://www.sedmitza.ru/index.html?did=3218
[47] «Под одним видом» (лат.)
[48] «Апология Аугсбургского вероисповедания арт. XXII (X) «О причащении хлебом и вином» п.1
[49] Выставления для поклонения использованного во время проведения Таинства Алтаря хлеба. (авт.)
[50] Тела Христа (лат.)
[51] Ев.от Мт. 26. 26-28 (выд. авт.)
[52] «Книга Согласия» «Статьи визитаций» (сводные артикулы) арт. 1 «О Святом Причастии» п.VI
[53] 1 Коринфянам 12. 27
[54] Т. Лейн «Христианские мыслители» стр. 174
[55] Из «Толкования о причастии» http://biblebaptist.narod.ru/bbv/016jan00/tsvingly.htm
[56] «Краткий трактат о Вечере Господней» 16,60
[57] «Краткий трактат о Вечере Господней» 16,60
[58] «Книга Согласия» «Статьи визитаций» (сводные артикулы) арт. 1 «О Святом Причастии» п.V
[59] «Апология Аугсбургского Вероисповедания» арт. XIII (VII) п.4
[60] Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся. (Ев. от Ин. 20.23)
[61] 2 Петра 3.9
С Божьими благословениями ко всем читателям,
Пастор Иван.
20 августа 2004 года.
